Был такой посёлок Пономарёвка, хлеборобный

Первая, с кем мне довелось поговорить, это жительница райцентра Мария Степановна Попова, в девичестве Бокуц. Она рассказала, что в посёлке была всего одна улица. Дома были рубленные из толстых массивных брёвен, большие по площади, с большими окнами, а один дом был 2-этажным. Жили в посёлке только семьи спецпереселенцев, в основном, белорусов, были поляки, татары. Жили Байрамовы, Толкач, Сакулины, Савченко, Хританович (Хрипанович), Власовы, Турчик, старик Белосовский, Бушинская, Москалюк, Осипович, Кондратюк, Титовы, Рыбальченко, Мельниковы, Лунеговы, Избицкие, Плешко, Масловские, Дохловы (Дыхловы), Тур, одноногая бабушка Куркайка, которая жала серпом пшеницу, передвигалась с табуреткой, потому что ноги не было… Спасшиеся от голодной смерти на неплодородных песках Пельмин Бора и Дозовки, они обрели здесь жизнь. Земля была другой, благородной. А умелые земледельцы и овощеводы белорусы смогли и здесь реализовать свои опыт, навыки, научить возделывать землю других. Её отец Степан Иванович Бокуц (Бокуть) был пчеловодом. Свой опыт и пасеку он передал Григорию Александровичу Базуеву, преемником которого в настоящее время стал зять В. Доронин. А мама, Матрёна Егоровна, птичницей – был большой птичник, в котором было бессчётное количество кур, петухов (никто не мог назвать даже примерное количество); разведением птицы тоже занимались здесь же. Мария Степановна вспомнила, что однажды попросила у мамы покушать яйцо – в домашнем хозяйстве тоже были куры, но мама ответила категорическим отказом, они отдавались в продналог государству. А ещё здесь были 2 помещения фермы-коровника, телятник, конный двор, свинарник. Были парники для огурцов и рассады помидор. Потом эти овощи росли без укрытий. Помидорные поля отличались тем, что они не были зелёными. Помидоры краснели прямо на кустах! Также были поля с капустой, с зерновыми посевами – рожью, овсом, ячменем. Сама Мария и сестра Катерина работали доярками.

До 1953 года посёлок находился под комендатурой, кого-то отмечали еженедельно, пожилых раз в месяц, при этом не выделялось отдельного дня, надо было успеть кому до начала работ, кому – после.

Да и детства тогда у детей не было, взрослели рано, принимали на себя часть домашних забот: щипали-кололи лучину для светоча, пилили дрова лучковой пилой, готовили обеды для взрослых… А вымести избу надо было так, чтобы ни одной иголочки не осталось от елового веника.

* * *

Потом своими воспоминаниями поделились Людмила Павловна Лунегова (Толкач) и её дочь Ольга Михайловна Сёмчина. Людмила Павловна родилась в Пономарёвке в октябре 1945 года. Время было уже мирное, но комендатуру ещё не сняли. Отец, Павел Николаевич Толкач, пришёл раненый с войны в 1943 году, он был снят с осмотра комендатуры. Мама, Казимира Игнатьевна, украинка, выслана в Дозовку была в 1929-30 годах. Там родители и встретились. Из Дозовки их переселили в Булатовку, потом – в Пономарёвку. Дома в посёлке были большие 2-квартирные. Даже казенное здание 2-этажное было. Его потом перевезли в Гайны, она слышала, что там потом был райисполком.

Когда сняли комендатуру, посёлок начали покидать семьями. Уезжали на родину. В Белоруссию, Украину, Эстонию, Литву. У кого не было возможности, разъезжались по рабочим развивающимся посёлкам района – Кебраты, Харино, Оныл, Гайны и в строящийся посёлок при ремзаводе.

Людмила Павловна переехала в Гайны только в 1965 году. Закончив полных 5 классов, с 6 класса начала помогать маме на ферме.

С 1959 года она работала дояркой на ферме, в её обиходе 16 голов было, которых надо было доить 2 раза в сутки. Конный двор был большой – лошадей было много, они помогали в хозяйстве: пахать, сеять, жать, зерно молотить, дробилка была. Каждый и в своём единоличном хозяйстве держал скотину и птицу. Успевали везде. Молоко, зерно, овощи, мясо, яйцо, мёд, другие продукты и овощи – всё увозили в Гайны. Там были маслозавод, склады. Часть увозили в Булатовку для питания лесозаготовителей. Вот кассиром и по совместительству кладовщиком на центральном складе она и пошла работать после переезда в Гайны, жила сначала у знакомых. Постепенно окончила вечернюю школу. Электроэнергии тогда ещё не было, всё работы велись при местном освещении, использовали керосин, лучину.

Деревня исчезла быстро, когда в 1969 году из деревни выехал последний житель Иван Яковлевич Лунегов, уроженец д. Елёво, непонятно почему (по какому навету) сосланный в Пономарёвку. Но оставались там покосы, огороды. Люди ещё долго не бросали этих мест.

* * *

Самой интересной беседа получилась с Леонидом Владимировичем Кондратюком, уроженцем Пономарёвки, а ныне жителем посёлка Гайны-1. В 1966-м году он ушёл на завод вместо школьной практики, было ему на ту пору 16 лет. Полностью из Пономарёвки в Гайны-1 он с бабушкой переехал в 1968 году.

- До 1953 года из спецпосёлка никто не мог выехать – были под комендатурой, – рассказал Леонид Владимирович. – Когда её сняли, многие просто не решились уехать – никто не знал, что ждёт на родине. И хоть у бабушки, Лидии Касьяновны Моторной, в Западной Украине была родня – она осталась здесь. Была сильной женщиной, строгой. Заведовала фермой. Знаю, что люди её побаивались. Спуску не давала ни себе, ни другим, очень ответственной была. Из Пономарёвки молодёжь уезжала потихоньку. Кто из армии не вернулся, кто на производство уходил. Я в 16 лет на ремзавод пришёл. Ромуальд Петровский, Валентин Титов, Яков Галкин, Михаил Лунегов, Афоня Галкин – они все кто на завод, кто в нефтеразведку пошёл. В Пономарёвке остались старики по 75-80 лет, они уже не могли содержать такое хозяйство. А к работе ребята с детства приучены были. Я в 6 классе уже на сенокосилке сидел, дядя Ваня Лунегов посадил. Семён Худеев возил. Васька Худеев сидел на конных граблях, а Шурик Лунегов возил. Мы везде помогали – на уборке сена, овощей. Иногда приезжали на помощь люди из У-Чёрной, Гайн. Был колхоз наш передовым, постоянно лоскуты ткани дарили всем, в том числе и бабушке. Один раз она возмутилась и ей дали… часы. До 78 лет она работала! А вот как назывался колхоз, то ли «Заря», то ли «Коммунар»? В начале 60-х вообще жили замечательно, председателем был Дегтянников, зоотехником была Зуева. Дядя Ваня Лунегов был бригадиром – властелином Пономарёвки, кого куда поставить решал, хороший мужик был, ветеран. А там все ветераны были. И дядя Илларион Худеев здесь потом жил. Все они раненые израненные пришли с войны.

– Мне рассказали уже, что было в Пономарёвке. И как она выглядела тоже. Может, ещё что вспомните, как жили, кто ещё чем занимался?

– Одна улица была с домами и в сторонке школа стояла и большой дом (его потом в Гайны перевезли под райисполком, ещё музей в нём был) и рядом детский сад. Крольчатник у нас ещё в Пономарёвке был. Был пруд у нас там огромнейший, даже лошади купались, зимой на водопой ходили. Лошади у нас были племенные, особые. Везде использовали их в работе. Там была крутилка, чтобы воду подавать на полив овощей. Овощи же в Гайны возили. Только огурцов по 4-6 подвод! А попросишь огурчик у взрослых – не дадут. Было такое отношение ко всему, хозяйское что ли, бережное. Они, взрослые, трудились, не покладая рук, ухаживали, как за своим, и ведь всё было, и всё было учтено. Наученные веками возделывать и возделывать землю хорошо, они, выжившие от голодного мора в Пельмин Боре, где 2,5 тысячи полегло, попали на хорошую, жирную землю и научили местных, как надо выращивать культуры. Бабушка рассказывала, что попросили в Тиуново картошку на посадку, а она мелкая, у них там лук крупней картошки был. Они научили полоть картошку, окучивать, поливать…

Помидорные поля были красными. А сейчас и в теплицах такое не увидишь. А пшеница какая росла, овёс – едет дядя Ваня-бригадир, а у него только шляпа видна!

Людей много жило. Мизёвы жили, Ушаковы, Щербинины, Кашовы (глава семейства был учителем, в 1 классе меня учил, у них было 3 сына, Владик в милиции в В-Старице работал, ещё Славка и Венька). С Лугдына переехали в Пономаревку Якимовы, Е. Лесникова с дочерьми, потом они в Гайны-1 переехали. Помню Лиду Москалюк, сейчас она Потапович, живёт в Перми, а тогда они вместе с Марусей Бокуц доярками были. Катя Бокуц была знатной телятницей. А их отец Степан Иванович Бокуц, я считаю, был основателем пчеловодства в районе. Поп Белосовский делал бочки и под мёд, и под соленья-квашения. На свиноферме тетя Маруся Титова работала. Помню, как мы, пацанами, катались на хряках. Была мельница своя, веялки, сеялки, гумно, склады. Осенью был расчёт за летние трудодни. Например, за 1 трудодень шёл 1 кг пшеницы, 100 гр мёда, 10 яиц. А если считать, что работали семьями, то выходило прилично. На всю зиму хватало всем. У нас в Пономарёвке было всё, от хлеба и кончая всем. Денег только не было…

Я в 2019 году на месте деревни был, даже место не видно где посёлок точно стоял, уже зарастает всё лесом.

Комментарий-воспоминание от автора

Всё меньше уже, но сенокосными угодьями возле Понямарёвки пользуются и сейчас. Часть полей уже давно принадлежит лесфонду.

Были там покосы и у моего отца, Бориса Алексеевича Базуева, прямо по обоим берегам речки, где мельница стояла, ниже был затон. Родом из деревни Шипицино, он знал в округе все места. Часто рассказывал, что в Пономарёвке люди зажиточней жили. В Бурдаково (Бордаково), всего в 5 км от Пономарёвки, жизнь была хуже. Также как и в его родных деревнях Тиуново, Шипицино, Базуево. Пока переселенцы не научили правильно выращивать картошку – они узнали, что картошка лучше растёт на удобренной навозом земле, обязательно необходимы окучивание, прополки и полив с сухие лета. Вокруг всех деревень тоже были поля с зерновыми культурами и овощами. Мы жили в Базуево у невестки Анны Базуевой. Здесь были школа, правление, клуб, магазин. Я помню, как в детстве мы с деревенскими девочками собирали по краю ячменного поля васильки, качались на большой деревенской качели – длинной широченной доске на цепях, которые крепились к мощным столбам. На эту доску мы усаживались по 7-12 детей, по торцам доски на ногах стояли мальчишки или девчонки постарше и по очереди приседая, с усилием отталкивали свой край. Пока родители и родные с деревни были на покосах, мы успевали и черники, земляники, смородины, черёмухи поесть, и из-под сонного ока няни Гордеевны сбежать на качели. Иногда нас звала к себе жена пасечника деды Гриши (Базуева), доставала свежий хлеб из печи – большой душистый чёрный каравай, резала большими ломтями и наливала в большую тарелку свежего янтарного мёду – и кормила всю ребятню, приговаривая нам с сестрой, что нам с заводского посёлка полезно в деревне пожить и угоститься. В деревне мы с сестрой бывали каждое лето, примерно пока мне не исполнилось лет 8. Дальше мы оставались дома на хозяйстве. Надо было доить коров, кормить телят, свиней и кур.

Но запомнилось мне, что в том краю было много черёмух с крупными вкусными ягодами, они росли возле каждого дома, вдоль дорог и на хлебных полях выделялись целыми зелёными островами, и те, кто возделывал там поля, не рубили их, не убирали. Папа говорил, что ягоды черёмухи для многих в то время (голода и войны) стали ягодами жизни. Их ели свежими, сушили, потом мололи и пекли лепёшки, отваром из них останавливали даже сильный кровяной понос. 

Так откуда имя?

Название села Пономарёвка носит фамилию своего основателя Пономарёва, которая в свою очередь произошла от слова «пономарь». Можно предположить, что основатель или его семья были церковнослужителями.

Пономарь (официально – Парамонарь; от древнегреч. – «приставник», «привратник») – служитель православной Церкви, обязанный звонить в колокола, петь на клиросе и прислуживать при богослужении.